Документальный фильм
"Анни Лейбовиц: жизнь через объектив фотоаппарата" — это фильм об успешной женщине-фотографе, которая тщательно оберегала свою жизнь от посторонних глаз. Здесь же она решила обнажить свой творческий процесс, внутренние переживания и искусное балансирование между славой и семьей, открывшись перед камерой своей младшей сестры, режиссера-документалиста Барбары Лейбовиц. Этим фильм и уникален – увидеть лабораторию «фантастической старухи» изнутри, побывать на ее безумной студии, созданной в перестроенных конюшнях, на ее идиллической ферме, понаблюдать за повседневной работой и скрупулезным трудом над ретроспективной книгой, услышать ее размышления о неудачах и огромных успехах. В фильме впечатляют интервью с известными людьми – Михаилом Барышниковым, Тиной Браун, Грейдоном Картером, Хиллари Клинтон, Вупи Голдберг, Миком Джаггером, Деми Мур, Марком Моррисом, Йоко Оно, Арнольдом Шварценеггером, которые не без причин поют ей дифирамбы. Потому что, как заявила главный редактор журнала Vogue Анна Винтур, «звезды, зная, что их будет снимать Лейбовиц, бегут на фотосессию наперегонки чуть ли не с включенной «мигалкой». Они знают, что она их увековечит».
Annie Leibovitz. Photo from AP Photo by Jacquelyn Martin
Фантастическая старуха. Седые волосы, спокойное упрямое лицо. Твердой рукой ведет машину, первые кадры — интервью прямо за рулем. «Почему вы хотели говорить именно здесь?» — «Да я почти выросла в машине. Мы постоянно ездили с отцом. И еще мне это очень нравится: машина позаботится о теле, когда разум может бродить, где хочет». Привыкла видеть мир в готовой рамке — автомобильного окна. Отец был военным, и большая семья переезжала в среднем каждые два года. Анна Лу Лейбовиц родилась пятой — в Уотербери, штат Коннектикут, 2 октября 1949 года. С юных лет семья и фотосъемки стали для нее нераздельным целым. Мать Лейбовиц очень любила снимать: шестеро детей давали к этому повод. В веселых киносъемках и позировании прошло все их детство.
Фотография из семейного архива Лейбовиц
Наблюдая, как она теперь ведет машину, понимаешь, что Лейбовиц — дама покрепче мужчин. Надо видеть, как она двигается: человек с полным приводом, старуха в черном и в армейских сапогах, быстро шагает по большому дому, отдавая всем распоряжения. Она живет среди своих фотографий, они на всех стенах. «Это убрать, стол переставить — не выношу бардака!» Она всегда готова к делу, полностью собрана еще за день до начала съемки. Бригада ассистентов должна успевать, и она успевает. Лейбовиц — командир на поле, строящий всех. Одинокий командир. В этой готовности она безупречна — как туго зашнурованный корсет. Сестра Лейбовиц искренне удивилась вопросу журналиста: «Помогать, когда она работает?! Она очень сосредоточена, когда снимает. И настолько, что вам точно не захочется встревать». Дотошно, ничего не пропуская, Анни доводит идеальную идею до конца. Полностью, здесь и сейчас, нет никаких «в следующий раз, в другое время».
Muhammad Ali. Photo by Annie Leibovitz
Путь к совершенству начался для Анни в San Francisco Art Institute: фотоотделение там открывал Ансел Адамс в компании с Имоген Каннингем и Дороти Ланж. Это значит фотография как искусство, фотография как fine art, вдохновение работами Роберта Франка, черно-белый негатив, маленькие камеры. Сокурсники — единомышленники в общей атмосфере созидания. В семидесятом Лейбовиц приходит в новый журнал Rolling Stone, который, по сути, начался и вырос вместе с ней. В семьдесят пятом она уже ездила с концертным туром «Роллингов» по всей Америке. За тридцать лет она сделала полный обзор американской поп-культуры, снимала королев и президентов, работала с Барышниковым, с American Ballet Theatre и Mark Morris Dance Group, была официальным фотографом Игр в Мехико в 85-м, сделала блестящую рекламу для American Express и GAP и выставлялась в Национальной Портретной Галерее.
DiCaprio. Photo by Annie Leibovitz
Ключевой с самого начала стала ее способность проникать в чужие жизни, быть рядом с другими. Она научилась понимать потребности — редакторов, моделей, журналистов — и шла на полное слияние с сюжетами, считая это необходимым. Почти все говорят о том, что когда Лейбовиц снимала в новой для себя среде, она делала это так, что вскоре на нее и ее камеру уже никто внимания не обращал. Роллинги не всегда помнят, как она снимала их, лежащих в наркотическом бреду на полу номера в гостинице, зато все помнят, как долго Анни потом пришлось слезать с кокаина. Быть с кем-то — значит полностью разделять чужую жизнь, она не расспрашивала, не доставала, но все делала с ними и стала частью их жизни. И после этой практики смогла показать и характер, и убеждения, и незащищенность этих людей.
Philip Johnson. Photo by Annie Leibovitz
Те, кто позирует ей, ничего не боятся. Ни повернуться спиной, ни закрыть глаза. Каждая съемка — обоюдная игра с концепцией, тактичный договор, а иногда и вызов. Анни приходит со своей идеей, спрашивая «Ну а что думаете вы?» Совместное творчество с «объектом» действует во всем — от поэтической картины до полного хулиганства. Джон Леннон нежно обнимает Йоко, обнаженный, Вупи Голдберг корчит рожу в ванной, полной молока, Шварценеггер гордо позирует на белом жеребце ляжками во весь кадр — название «Сигара», вот уж не подумаешь… А вот летящие танцоры — и Анни как всегда легко открывает фон, край фона, то, что за ним: фон — бумага и ничего больше! Жизнь спокойно входит в кадр, начинается игра между камерой и миром. «Браво, блестяще!» — аплодирует моделям Лейбовиц, они расходятся, улыбаясь. Съемка у нее — приключение. «Давай посмотрим, что в тебе классного есть!» — это ее подход. Каждый раз она подводит человека к рассказу о самом себе.
Cigar. Photo by Annie Leibovitz
Для воплощения идей у нее есть развитый внутренний слух, чутье и способность к кодировке. Услышав истину, ей остается только быть настойчивой в ее реализации. Анни училась изобретать коды: выражать личность через сюжет, искала способ показать идею. Это был вызов, брошенный ей Сьюзан Зонтаг, сказавшей: «Да, ты хороша. Но можешь быть лучше». Именно Зонтаг поддержала и дала настрой работе Анни, став ее интеллектуальной частью, стимулировала напряженнее работать, делать вещи более личностно. От Зонтаг, бога методической работы, у Лейбовиц сложилось точное знание миссии и методов — она стала одержима решением своих задач. Каждая съемка стала гонкой за открытием, за ощущением «Есть! Сделано» — и Анни шла еще дальше, оставляя за собой четкие, ясные произведения. Так началась самая полноценная работа: с неустанным поиском идей, желанием «вытянуть» смысл как можно выше. Кроме разных жанров, к которым ее направляла Сьюзан — репортаж, съемки войны — требовалась чистая, более личная нота. И, найденная, она взорвала все. Личное в Лейбовиц — много, много сильнее заказа.
Demi Moore. Photo by Annie Leibovitz
Во многих интервью Лейбовиц говорит о невероятной сложности этого совмещения — работы на заказ и глубоко личного отношения к вещам и людям. Прежде чем Анни смогла сказать свою правду, она потеряла самых дорогих и близких, училась говорить заново через смерть любимых людей. Огромная работа была сделана, когда ей надо было перебрать свои архивы для создания книги «A Photographer's Life: 1990 — 2005». По сути — пережить все заново и передумать. «Мне надо было уйти — понять, что мне делать и кто я есть».
Возврат в прошлое помог Анни вернуться к новым проектам и контрактной работе, чтобы делать ее лучше. Обернувшись, она оценила, что же на самом деле там происходило и насколько удивительно сложилась ее жизнь: «Меня потрясло, сколько всего, оказывается, у меня было! Семья и дети — самое дорогое, что у меня есть». Это помогло ей стать свободнее, сказать хоть что-то о себе.
Предисловие к своей книге Лейбовиц написала сама — по настоятельной просьбе редактора, который буквально вытащил ее из норы: «Анни, тебе придется все это объяснить». Пришлось собраться. В это издание вошло самое личное для нее: рождение дочери Сары, когда Лейбовиц был 51, путешествия со Сьюзан Зонтаг, с которой она 16 лет разделяла жизнь, ну и конечно полная событий история семьи Лейбовиц. Тут есть и счастье, и горе: Сьюзан умерла от рака в декабре 2004-го, шесть недель спустя умер отец Анни, Самуэль, а в мае 2005-го родились близнецы Сьюзан и Самуэль Лейбовиц. Все это осталось в фотографиях.
David Beckham. Photo by Annie Leibovitz
Тридцать пять лет под защитой камеры не прошли даром: даже на радиоинтервью 2006 года Анни по привычке прячется за фотографиями и сбивается, говоря о себе. Ее снимки — что-то вроде доказательства, что она есть, отчет самой себе, что она хорошо работала. «Откуда же вы брали смелость?» — спросили ее. Ответ — в том прекрасном времени и людях. Еще учась, Лейбовиц влилась в живой, непрофессиональный еще коллектив журнала Rolling Stone. Это было временем рабочего подъема и энтузиазма, исходящего буквально от всего. Активное обсуждение работ, отдача и поддержка — то, что ей было так необходимо. Анни везло с командой, с теми, кто ее направлял. «Понимаете, я ведь наблюдатель. Вот Аведон, например, все время общался с теми, кто перед камерой, он даже в нее не смотрел! А у меня не так. Моя работа шла от наблюдений — от Роберта Франка, Брессона, уличной фотографии. Это Аведон разговаривал с людьми при съемке. А я учусь говорить только сейчас», — она смеется. Отсюда, в частности, возникла концепция фотографий Лейбовиц: ей надо было все продумать, выстроить заранее, чтоб в этой обстановке продолжать спокойно наблюдать. Как следствие неуверенности — всегда высокий уровень подготовки, чтобы все контролировать и всегда знать, что сказать человеку перед камерой, когда он спросит «Что мне делать?» Анни хочет быть ясной во всем.
Barak Obama. Photo by Annie Leibovitz
Ее проницательность — способность видеть правду. Для этого достаточно быть честным с тем, что у тебя есть. Смелость — умение смотреть правде в лицо, а мужество — способность действовать, не отводя от нее взгляда. Анни снимала боль своей жизни, пропуская все через себя. Она дала вещам новую форму, помня о тех, кто помог ей состояться.
Самый большой роман в жизни Лейбовиц — фотография. «Надеюсь, я умру, снимая».
THE NEXT WAVE. Photo by Annie Leibovitz for VANITY FAIR
Правила для начинающих из фильма Анни Лейбовиц Life Through a Lens:
— Не довольствуйся тем, что есть перед камерой. Поднимай смысл сюжета и доводи идею до конца, чтобы твой внутренний критик не смог ни к чему придраться.
— Снимай свое. Лучшим ты будешь в том, что понял, в той среде, где знаешь правила. Лучшее место — то, где ты живешь.
— Снимай в промежутках между главными событиями. Снимай то, что между ними происходит.
— Пересматривай свои архивы. Осознание события в кадре приходит много времени спустя. С новым опытом открывается новое прошлое. И настоящее тоже изменяется.
— Камера всюду открывает доступ, но ты везде сам по себе. Надо четко знать, что ты здесь делаешь и кто ты.
— Научись строить полный кадр, убирай все лишнее — в этом смысле Лейбовиц считает идеальной черную рамку поляроида на пробных снимках со своей камеры Mamia..
— Ищи способ соединить заказ и личную фотографию. Осознанное личное поможет сделать работу лучше.
— Пойми, чем разным людям нравятся определенные твои снимки. Пусть даже их пять из пятидесяти. Почему они нравятся?